Московский клуб документального кино «Окно в Россию. Связь времён» в кинотеатре «Художественный» приглашает на клубную встречу

Фильм Вадима Цаликова "ОФЛОНСКИЙ РОМАН" будет показан в Зеленом зале 4 апреля 2012 года в 20.15

Режиссер и автор сценария Вадим Цаликов;
Оператор Владимир Полянский;
Продюсер Михаил Косырев-Нестеров;
Киностудия М-фильм, 44 мин., 2011.

Он осетин, она русская.

Он художник, она актриса. Пять лет назад по воле судьбы они переехали из Санкт-Петербургав деревушку Офлонс на границе Бельгии и Франции.Их жизнь — творчество, любовь, ностальгия.

"Изящный «Офлонский роман». Очень красивое, интеллигентное и грустное кино об иммиграции — жизни с «нуля», творчестве, а, кроме того, об уважении к другим и чувстве собственного достоинства. Поражает, как двое людей, ничего не имеющих, кроме любви и искусства, создают новую жизнь в чужом пространстве, завоевывают любовь и уважение жителей совсем чужой для них маленькой французской деревни. «Офлонский роман», на мой взгляд, был одним из лучших фильмов, которые можно было увидеть в этом году в Екатеринбурге." Мария Волчанская, режиссер.

...После сверхэмоциональных, трагических картин о Беслане и Цхинвале Вадим снял «фламандскую акварель» о любящей паре интеллигентов из России, в силу различных, надо полагать, не всегда благоприятных обстоятельств, живущих во Франции. Впрочем, эти обстоятельства старательно обходятся, поскольку для автора важно не то, что было, а то, что есть. А есть красота, гармония, покой и творческая свобода… Игорь Перунов, обозреватель газеты Союза кинематографистов "СК-Новости"

Призы и награды:
Главный приз кинофестиваля «Земля и люди» в номинации «Короткометражный неигровой фильм», Уфа 2011 г.
Лауреат кинофестиваля «Бородинская осень», 2011 г.

Мы продолжаем публикации, посвященные замечательной актерской мастерской А.Я.Михайлова во ВГИКе (4 курс). Спектакль "РЯДОВЫЕ"  никого не оставляет равнодушным. Предельно искренняя игра молодых талантливых актеров потрясает. Спектакль о войне достигает эмоциональных высот без малейшего пафоса, поражает исповедальной интонацией и человечностью. Ниже публикуем впечатления А.Б.Вульфова от спектакля, который состоялся в Учебном театре ВГИКа 12 марта 2012 г.

Отзыв на «Рядовых»

Откровенно говоря, больше не собирался ничего писать о своих впечатлениях от игры сценического коллектива курса А.Я.Михайлова, чтобы не быть назойливым, но вчерашний спектакль «Рядовые» все-таки побудил.

Ранее просмотр спектакля «В поисках радости» оставил отрадное впечатление (хочу особо отметить тонкую, умную, глубокую игру Александры Кимаевой, которой выпала непростая роль резко отрицательного персонажа – непростая потому, что она, как и все остальные роли в этом спектакле, как образ задана драматургом изначально, она сразу понятна, довольно прямолинейна, и найти собственные оттенки в такой роли, личностные краски, не переиграть очень непросто). Но для меня, зрителя, он все-таки не стал спектаклем-событием, как феноменальная «Зойкина квартира». И не потому, что он как-то не так поставлен – ни в коем случае, просто сама пьеса, к тому же хорошо известная по чудесному старому фильму, не столь зажгла. «Идиот» требует отдельного разговора, который вести непросто, и не в таком жанре надо его вести (классики требуют особого рассмотрения). Я не готов к этому разговору ни как человек, ни как зритель. Но после «Рядовых» я не могу молчать.

Знаете, все-таки дорогого стоит икона над сценой в спектакле «Идиот». Все-таки дал мастер А.Я.Михайлов главное своим воспитанникам – помимо несомненного профессионализма – нравственность. А без нее в душе выходить на сцену – что без молитвы скальпель над больным заносить. Но у одних такая икона над сценой – реквизит, ханжество и показуха, а у других вот – благословение. Который раз думаю об этом на их спектаклях (я уже не могу об этой мастерской говорить, как о студентах, для меня это психологически уже, зрительски сложившийся коллектив). Под иконой не станут творить халтуру и разврат. Сперва, честно говоря, немного насторожила меня эта икона над сценой, но теперь, посмотрев «Рядовые» - нет, думаю, все правильно; на месте она там была.

Главное, что хочется сказать создателям спектакля Григорию Кокоткину и Родиону Толоконникову – это чисто человеческое спасибо. За такое отношение к нашей истории, за сам подход к этой теме – самой по себе давно освоенной и пропетой (а ее, как родник, никогда до конца не испьют, эти страсти и это горе неутолимы). Поразила фресочность в подходе к теме. Не натурализм, не «правда о войне» (часто ее говорят совсем посторонние и несведущие люди), а именно внутреннее понимание священства памяти о тех людях и событиях (простите за штиль). Неброско, целомудренно, как о святом – как и подобает. Молодые люди так к этому относятся – это дорогого стоит, это не то что в театр ходить – жить побуждает, коли в душах молодых такое еще есть. Вот почему вначале упоминал об иконе. Иконопись душевная – она вот в таком, доброделание христианское – оно вот такое - конкретное. Люди плачут в зале! – вот что. Всякое ТВ и прочее подобное шоуобразное больше людей сегодня хихикать учит, и кто учит – люди порой в возрасте, т.н. умные, да без совести – а здесь два молодых парня учат людей помнить святое и плакать слезами добрыми. И вот про это я не могу не сказать, потому что для самого меня этот спектакль – урок жизни и творчества. И за это создателям спектакля мой искренний земной поклон.

Ребята создали атмосферу живого рыцарства, образы настоящих - неброских богатырей.

Молодцы – меры не пережали. Спектакль именно памяти, а не «воссоздание обстановки» - так я понял его (хотя поразительным образом создается атмосфера войны, боев – она заложена в естественной актерской простоте, в том, как общаются актеры на сцене, в чувстве их меры, как раз в отсутствии злоупотребления батальностью, а не наоборот, хотя без грохота, криков и пальбы тут – куда же). Хотел было предложить Г.Кокоткину подумать о небольшом добавлении диалекта в роль (какого-нибудь юго-западного смоленского, например, как в Рославле или «у Крычэве» (Кричев) «говоряць» - но акцент этот нужно выстроить, вызвучить и держать мастерски - нет ничего хуже, чем актер, неумело, вычурно, неестественно имитирующий диалект, «окающую» и вообще народную деревенскую речь!) – но потом подумал, что не так и нужен такому решению спектакля этот оживляж, и без него все есть. Актеры играют сами себя, как дышат, как чувствуют – значит, все в порядке. Я бы, может быть, предложил Г.Кокоткину подумать о том – надо ли иногда удерживать себя от взрыва страсти? Григорий Кокоткин – актер могучего потенциального трагического дарования, актер благородства, ему Несчастливцева играть – запросто, так зачем же, право, ему сдерживаться в каких-то случаях? Я вот как зритель потрясен его рассказом о гибели жены и сына, - так что же и потом пару раз за спектакль не сделать пару таких «выбросов на солнце»? Иногда всем сердцем чувствую вулканический потенциал, почему-то вдруг, на какой-то секунде, уводимый актером на понижение оборотов (а авиации это называется взлет на номинале, а не на взлетном). Мне кажется, такой актер, как Г.Кокоткин, уже не должен бояться переиграть, потому что достиг, на мой взгляд, мастерства. Он естественен. Очень точно держит он меру грани состояния почти безумного от горя человека, иногда великолепно создает мимолетную как бы его прострацию, отключение от событий, невозмутимость – это очень точно им сделано. Но пару форте после тонких меццо и простого форте порой хочется. Причем не только в сторону аффектированных, но порой и тихих, но обостренных чувств. Это театр, в конце концов, не кино. Можно не два форте, а два пиано – но два.

Как всегда, поразил своим сценическим и человеческим благородством и А.Алексеев. Актер тогда силен, когда скажешь: не вижу никого больше и никогда не увижу, кроме него, в такой-то роли. Да, это на сцене настоящий воин и порядочный человек – безусловно. Это мужчина: он самобытен, ненаряден. А.Алексеев для меня – эталон спокойной и достойной естественности актера. Это в его интерпретации получился пример для молодежи – актеры раньше были не просто любимы зрителем в положительных ролях, но и являли собой пример человека, личности, эталон некий, становились образами-символами у людей. (Гоголь, как известно, назвал театр не просто кафедрой, а как христианин тщательно уточнил: с которой можно много сказать миру добра, - а не чего ни попадя; это же уточнение осуществил и А.С.Пушкин в стихотворении «Памятник», тщательно разъяснив, что не просто чувства, а чувства добрые он лирой пробуждал). А.Алексеев благороден и при этом прост и точен, сурово опасается переигрыша и очень этим симпатичен. Единственно, мне показалось за несколько спектаклей с его участием, что иногда ему было бы нелишне тембральное и звуковысотное обогащение голоса в роли, немного добавить, быть может, интонационных оттенков, нюансировку в речи, ее мелодическом построении (речь всегда музыкально звучит в талантливой прозе – талантливая проза непременно музыкальна, интонационна и даже размерна, словно поэзия). На музыкальном языке – иногда добавить восходящих или нисходящих интервалов, уходя, таким образом, (разумеется, крайне дозированно) от некоторой порой остинатности в интонации.

Блистательна Е.Пасюкова своей ровно сильной, энергетически устремленной игрой, уверенной хваткой, напором. Как всегда ее выход – словно особенная интродукция в действии, вывод большой фигуры. Но мне показалось, что окончание ее сцены с Дугиным вышло немного спешно по режиссуре. Не дано было разыграться в этой тяжелейшей и обострённейшей сцене. (Прошу принять во внимание, что в те времена люди совсем не боялись чувств, не маскировали их – напротив, переживали их мощно и открыто, лирично и просто, это ощущается, например, по лучшим военным песням, по построению их мелодии, по тому, как их пели и слушали; это было поколение чувств. Во многом именно этими чувствами, и теми мелодиями песен они и победили в той войне). Как-то быстро сцена их встречи с Дугиным завершилась, имею в виду - по игровому темпу быстровато, не успевала энергия, летя в зал, затяжелеть (мне так показалось). Там бы пауз, что ли, больше, какой-то электрически напряженной и болезненной тоски, непереносимого душевного мучения – не знаю… Темп сцены немного, возможно, быстроват был – но это по вкусу, конечно. Обняться-то им дайте, хоть друг к дружке прижаться-то, помолчать, забыться нездешним забытьем на миг этот, вечности подобный… Пусть пауза такая будет "театральная", и в зале чтобы дергали носами и не стеснялись. Вообще в этой сцене, нужно дать актерам самим делать эти фермато непредсказумые, переживаемые тут же, во время спектакля. Метр спектакля (в музыкальном значении этого слова – не ритм, а именно метр) тут, в их сцене с Артемом, должен прекратиться, начаться непредсказуемое движение формы. Метр потом восстанавливается только с возвращением капитана с геройской звездой. А тут мне показалось – финал их сцены немного поспешил, а там и бой начался… Не развернуть в полную силу им на такой скорости дар душ своих. Может быть, больше какой-то чисто женской жалкости, несчастности… чтобы вот только одна жаль тоненькая от всей гимнастерки, ремня, сапог, осанки, выправки да бравости женской и офицерской и осталась… Она ведь и когда вначале упрекает его – уже она про себя плачет и рыдает по-бабьи, только не видно пока и не слышно этого за погонами и выправкой, и военной привычкой к скорбям, - но она ведь уже увидела его, эти тягостные слезные вздохи должны неслышимо, но явно прорываться как-то сквозь выспреннюю речь… Может быть, на этом вот срыве обиженной женщины-офицера в первородный плач и объятие родной шеи бабой, на глазах ставшей несчастной, и есть вся лирическая и трагическая сила этого образа? Может быть, подольше сгорает она, как свеча, между намерением уйти (в этом зритель не должен и капли сомнения иметь, что она вот-вот уйдет) и все же таким гуманным, таким человечным, таким женским неуходом - Евиным объятием мужа-то за родную шею, обретением его «телесного воска»?... Знаете, я вот и сейчас спокойно об этой сцене не могу вспоминать и говорить, война тогда на предел людей ставила, - ладно… Е.Пасюкова – большой мастер сосредоточенного воплощения эмоции, агрессии чувства – поэтому более тонкая проработка ряда каких-то деталей в роли, звуковысотных градаций в речи, мне кажется, только обогатила бы ее, а не помешала. Она иссохнуть, сгореть там должна вся, постареть… Ее партнер Д.Калязин – актер широчайшей градации, но здесь я не могу побороть свою зрительскую отсталость и косность: после гениального Обольянинова я, хоть ты убей меня, не смогу еще долго в полной мере воспринимать его в других ролях – это известная зрительская болезнь. Я мечтаю увидеть его когда-нибудь в пьесах А.Н.Островского – от Буланова и Великатова до Дульчина. Это актер классического, интеллигентного дарования.

Знаете, очень цельными показались и Е.Капустин, и А.Новиков. Есть чему у них поучиться в построении роли, расходовании силы. Мне кажется, А.Новикову можно было бы еще немного добавить нервности, злобы, безумия в поведении – они же все там были так или иначе в пехоте психически на грани срыва (но вообще эти страх и усталость все без исключения актеры-солдаты в этом спектакле показывают – и это совершенно поразительно! – их способность ощутить и передать это чисто военное, околосмертное чувство; они создают на сцене не внешние признаки, а саму атмосферу войны). Но важно то, что он своей игрой, несмотря на довольно дурной образ, создает атмосферу трагичности, а не только психоза – это очень дорогого стоит. Абсолютно целен и точен Е.Капустин в своей вере Христовой – искренне у него всё – единственно, в его последней сцене перед тем, как ему уйти, мне показался немного момент истеричности, конфликтного бытового отголоска в речи – это свойство не типично людям углубленно, а лучше сказать - открыто верующим. Они и в утверждениях, и в споре нередко смятенны, подвержены интонации сомнения, а он тут с ними словно ругаться начинает, и чуть в духе очереди в магазине. Он не должен уходить во вздорность. А в первой части роли Е.Капустин просто абсолютно органичен, точен до каллиграфии.

Восхищения также заслуживает игра А.Шаповал и ее создание образа любящей девочки-санитарки – как лирично, трогательно и тепло! Вообще в наше время столько целомудрия в молодых людях, актерах – опять тут нельзя ту икону не вспомнить – воистину дивны дела Твои, Господи! Вот уж правда где ищешь, то и обрящешь. Как же трогательна и хороша девчонка получилась – и в то же время как тепла, проста и человечна! С коленками своими открытыми и открытой любовью в этом царстве крови, смерти, проклятий и подавляемого ужаса. Великолепно режиссеры спектакля осознали и передали истинную гуманность этой пьесы, ее не-политичность. Дуэт ее с Одуванчиком – лирический шедевр, цветок какой-то юный благоуханный. Между прочим, А.Шаповал очень удалась передача этой девичьей тонкописи лирических градаций, это целомудрие, происходящее от любви (а от любви бывает именно целомудрие, а не бесстыдство).

Очень точны и трогательны Н.Нинидзе и Л.Хасанова в своем дуэте. Цельность выдерживания ролей и речевая динамика выверены. Не первый раз вижу Н.Нинидзе, исполняющую роль пожилых женщин (ранее – мать в «Поисках радости»), и поражаюсь всякий раз, я бы сказал, ее артистическому спокойствию, отсутствию попытки подробного, «достоверного» внешнего изображения при игре женщин значительно более старшего возраста (что вообще-то всерьез и невозможно – это вопреки физиологической природе человеческой и тем более женской…). Как обнаженно, напряженно, нервно и остро трагично – и в то же время как просто представляют героинь девушки! Н.Нинидзе в этой своей блаженности – величина. Потому что она – светится! Да, светится! И точно держит – не переигрывает, нигде лишний раз в «сценическую работу» не идет – правильно, единственно верно, и тоже чуть фресочно – обобщая в игре, не уходя в частности деталей сумасшествия, не лицедействуя, а просто живя в этой уже не земной блаженности. А подруга ее беременная, тоже – что за чудо игра актрисы! Ну как точно это спето – «дядька! дядька!» - ну просто стерильно верная интонация. Этот дуэт нужно показывать как пример мастерства, не часто встретишь такие талантливые женские дуэты в театре.

Отдельно хочу сказать о Р.Толоконникове. Знаете, в каждом спектакле вижу этого актера и нахожу для себя главную его черту – огромную актерскую совестливость. Это человек полной отдачи, честного труда. Это человек, работающий в полную силу. Он переживаний не экономит, себя не бережет. Я никогда не забуду этого великолепного Мышкина. Эту цельность всякой роли Родиона, начиная с блистательного Аллилуйи. Думаю, очень много надо было прочитать книг, чтобы так уметь вживаться в роли. Это – работник, а значит – человек и мастер с потенциалом. Все это касается и других в этом воистину уникальном сценическом коллективе, но именно Родион всерьез поразил меня в Мышкине. (Между прочим, в «Идиоте» еще поразил опять своей на первой взгляд неброской, а на самом деле мощной – внутренней - цельностью прекрасный актер Д.Опаричев в роли Иволгина).

Что касается дарования Р.Толоконникова, то оно, на мой взгляд – огромно. Я не могу забыть этого Мышкина. Он совершенно целен был от и до! Это же очень трудно – такая роль! Мифологическая, так сказать! Я не могу забыть его изображения фюрера в "Рядовых". Я не могу не видеть активной сценической умело направляемой динамики жестов и движений Р.Толоконникова, исходящей собственно от возникающих чувств, а не от науки, от естественности и направленности его самоотдачи – такой актер всегда затягивает в свое переживание публику, никогда не остается извне ее. Его эксцентрика видна - и не видна. Это лицедей – и человек весь в себе и сам собой. И лирика за ерничаньем – вот что ценно и важно! Призрак доброты, живости и тайной лирики какой-то. Его порывистость!

В этом ансамбле каждый актер самоценен, каждый по-своему (ведь даже В.Лысенко в коротком эпизоде с пистолетом целен – ест и ни о чем больше в этот момент не думает, всё забывает, в такой момент человек зоологичен, - и Д.Нурмухамметова, как Мадонна со своим дитя – у нее именно такое должно быть лицо), в этом коллективе нет эпизодических актеров.

В окончание скажу, что испытал во время спектакля еще один шок. Я никак не мог сразу понять, кто эта блистательная девушка, ослепительная красавица, которая открыла спектакль, а потом, к моему полному восхищению, оказалась за звукорежиссерским пультом в состоянии полной личной непринужденности. Когда узнал я, что это – Портниха из «Зойкиной квартиры» О.Попова, лишился было сперва дара речи; однако после обрел речь, когда она открыла второе действие и так взглянула в зал, что токи неиссякаемой энергетики, живости и властности, достойные польской или украинской панны гоголевских веков, молниями пыхнули и полетели в зал, будто золотистые лучи. Это не глаза, а истинно гоголевские очи! Теперь понятно, почему такая обалденная Портниха получилась в том спектакле. Актриса – во всём актриса. Вот это да-а-а! Молодец дивчина!

Знаете, еще хотел сказать вот о чем бы. Мне кажется – ну не нужна эта заставка с маршалом Жуковым вначале… Ну не знаю… Это пьеса – народная, и разговор в ней – о народе. Зачем политизировать?.. Зачем идеологизировать? Что это был подвиг народный – всем известно, о роли личности в истории можно подумать, почитав на сон грядущий «Войну и мир» или «Живые и мертвые»… Ну я не знаю… Может быть, почитать А.Я.Михайлову перед спектаклем Симонова того же, Бергольц, Суркова? Может быть, одними песнями перед спектаклем ограничиться? Кстати, насчет песен. Мне кажется, лучше давать их в старой аранжировке исполнителями той поры. Эта ударная установка в аранжировке как-то немного легкомысленна перед столь глубоким лирико-трагическим спектаклем, воспитывающим душу, подающим пример, заставляющим вспомнить святое.

…Ну зачем цитата из Г.К.Жукова? Вывод на пространство действия исторических, официальных фигур всегда что-то должен знаменовать. Что он знаменует в этом спектакле?..

И последнее. Спектакль этот нужно записать на видео, возить и показывать школьникам, дать больше представлений его к 9-му мая. Пусть молодежь увидит, что в современной жизни есть их сверстники, несущие в мир добро, а не просто так болтающиеся и прозябающие по жизни, пусть вспомнят о Добре своих предков, пусть поймут, что живут на Родине. Ребята так поставили спектакль, что это получится.

А.Вульфов

23 февраля 2012 г.  продолжались съемки документального фильма "ВОСЕМЬ СТРАСТНО ЛЮБЯЩИХ ЖЕНЩИН" (режиссер Н.Сухорукова, оператор Н.Викторов, продюсер М.Косырев-Нестеров). Съемки проходили на даче Народной артистки СССР О.А.Аросевой во Внуково. Ольга Александровна рассказала о своем творческом пути в Московском Академическом театре Сатиры. По случаю масленицы было устроено застолье.  Хозяйка сама участвовала в приготовлении многих блюд.  В съемках принимали участие близкие и родственники знаменитой актрисы. Фильм создается по заказу Министерства культуры Российской Федерации.

НИЖЕ МЫ ПЕЧАТАЕМ ВПЕЧАТЛЕНИЯ ОТ СЪЕМОЧНОГО ДНЯ РЕЖИССЕРА НАТЭЛЛЫ СУХОРУКОВОЙ:

От дачного поселка до Москвы по пустому шоссе без пробок минут 40 езды. Сейчас у Ольги Александровны водитель, а раньше она сама была за рулем. Теперь она уже и не вспомнит, когда гоняла по свободной дороге. Сейчас время в пути до театра 2 часа и столько же обратно. В театре Аросева бывает 5-6 раз в месяц. Почти также часто ездит на телевизионные съемки.

Жизнь на природе актриса предпочла суматошной Москве лет 40 назад. Здесь набирается сил, сюда приезжают родственники и друзья. Для того и дом построила – по собственному проекту. В тишине, если не летают самолеты (дачный поселок недалеко от Внуково), спокойно работается: Ольга Александровна пишет книгу об отце. Несколько раз в неделю к ней приезжают редакторы.

Мы приехали к Ольге Александровне в разгар масленицы. По случаю встречи с родственниками, она затеяла блины, по своему рецепту. Повезло и нам - мы их попробовали, «изюминкой» оказалась добавленная в тесто рюмка водки. Кстати, и водку пили, и не простую, специальную «аросевскую» (настоянную на клюкве).

Увидели знаменитые шляпки пани Моники: они в несметном количестве хранятся в доме. И это не экспонаты, которые нельзя трогать руками. Многим из них хозяйка подарила «вторую жизнь»: какие-то надевает на телевизионные съемки, в каких-то играет в театре.

Почти целый день мы провели с легендарной Аросевой – обаятельной и острой на язык. Наверное, она   устала от съемки, но, как человек вежливый, для каждого из нас нашла добрые слова. Продюсеру посчастливилось больше всех – ему Ольга Александровна вручила свою книгу кулинарных рецептов с дарственной надписью. Оператор ей тоже понравился – человек скромный, вопросов не задавал, ничего не просил. Ну а режиссер оказалась вредной, на редкость «доставучей» и занудливой: все норовила узнать что-то такое, чего, возможно, нет в многочисленных заметках и интервью с великой актрисой.

2 февраля 2012 г. были продолжены съемки фильма "Восемь страстно любящих женщин" (режиссер Натэлла Сухорукова, продюсер Михаил Косырев-Нестеров) о знаменитых актрисах Московского академического театра Сатиры. Съемочная группа побывала в гостях у Заслуженной артистки РФ Натальи Защипиной.
В четырехлетнем возрасте на Наташу обратил внимание режиссер фильма «Жила-была девочка» и пригласил ее сниматься. Она сыграла роль Кати – маленькой блокадницы, стойко переносящей наравне со взрослыми все тяготы войны.
Спустя год, в 1945 году, Наташа снялась в роли Лидочки в детском фильме Ильи Фрэза «Слон и веревочка». Партнершей юной актрисы была знаменитая Фаина Раневская, которая назвала девочку «живым чудом». Защипина поступила во ВГИК (маст.О. Пыжовой).  И вскоре была принята в Московский Театр Сатиры, где работает до сих пор. Гостеприимная, хлебосольная  хозяйка, жизнерадостный и живой человек Н.А.Защипина рассказала съемочной группе о своей творческой  и частной жизни. В съемках принял участие сын Н.Защипиной - Михаил Защипин, сыгравший в детстве в знаменитом спектакле  театра Сатиры "Малыш и Карлсон".  Фильм снимается при  участии Министерства культуры РФ,

19 января 2012 г. возобновились съемки фильма "Восемь страстно любящих женщин".

В этот день был поставлен рекорд по количеству звезд - знаменитых актрис Московского театра Сатиры - участвующих в съемках в течение одного дня. Утро началось в гостях у актрисы Нины Архиповой, к которой в гости приехала Вера Васильева. Группе удалось снять уникальную встречу двух подруг. Их размышления о прошлом и настоящем театра, о любви, о близких никого не оставят равнодушными. Вечером того же дня съемочная группа в составе режиссера Н.Сухоруковой, оператора Н.Викторова и продюсера М.Косырева-Нестерова снимала в здании театра поздравление актрис блистательному главному дирижеру театра Сатиры Андрею Семенову по случаю премьеры мюзикла "Дороги, которые нас выбирают". В поздравлении принимали участие Вера Зелинская, Нина Корниенко и Валентина Шарыкина. Невозможно в двух словах пересказать великолепную искреннюю импровизацию актрис. Каждая исполнила музыкальный номер из знаменитого спектакля "Секретарши". После этого актрисы собрались в гримерной комнате и вспоминали о былом театра и делились своими мыслями о настоящем. Фильм снимается при участии Министерства культуры РФ,

11 декабря в Центральном доме журналистов состоялся показ фильма нашей студии "Раз жена, два жена. Дагестанские истории" в рамках XVII Международного кинофестиваля "Сталкер" в программе Представительства ООН в России. Фильм представила режиссер Натэлла Сухорукова. Это первый публичный показ фильма. Зрители эмоционально реагировали на фильм и наградили режиссера заслуженными аплодисментами.  Интерес к фильму проявили международные фестивали по правам человека и проблемам толерантности. Фильм создан при участии Министерства культуры РФ.

В декабре продолжены съемки фильма "Восемь страстно любящих женщин" (режиссер Н.Сухорукова). В театре Сатиры состоялась съемка Засл.артиски РФ Натальи Защипиной. Также были засняты фрагменты аншлагового спектакля "Как пришить старушку" с участием актрисы Ольги Аросевой. Вера Левшина, помощник режиссера, служащая в театре Сатиры более 30 лет, рассказала о подготовке спектаклей, о работе с Андреем Мироновым и Валентином Плучеком. В Доме-музее В.Плучека также состоялась съемка известного художника Бориса Асафовича Мессерера, оформившего несколько спектаклей в театре Сатиры. Актриса театра Арина Кирсанова и ее знаменитый отец, танцовщик и степист, Андрей Кирсанов, рассказали о своей работе на сцене. Фильм снимается при поддержке Министерства культуры РФ.

Одним из ярчайших событий культурной жизни Москвы стал Международный театральный фестиваль ВГИКа и главное его событие спектакль "Зойкина квартира" (4 курс актерской мастерской Нар.арт России А.Михайлова). Мы сочли необходимым опубликовать впечатления о  спектакле.

Ниже мы публикуем рецензию Алексея Вульфова на спектакль "Зойкина квартира"

Нельзя остаться равнодушным после глубокой радости присутствия на спектакле «Зойкина квартира», пьеса М.А.Булгакова, в учебном театре ВГИКа (мастерская А.Я.Михайлова). Не лучшая из пьес писателя, несколько, на мой взгляд, «кособокая» по форме, с немного съеденным, торопливым финалом (от убийства до конца пьесы слишком близко), актуальная больше для своего времени, чем как некая притча (Москва второй половины 1920-х гг., наступление НЭПа, раскалённая ностальгия по старому еще у многих уцелевших «бывших»). Характерна также для М.А.Булгакова ещё с «Записок врача» тема морфия и кокаина, ну и, конечно, эта пьеса прославилась, как известно, происхождением именно отсюда куда более известного читателям и зрителям, чем Аметистов, образа Остапа Бендера, появившегося под несомненным влиянием этой пьесы. Смысловая заданность пьесы, казалось бы, очевидна. Но какую же блестящую штуку (именно штуку от слова «штюк», лучше сказать – «кунстштюк», то есть выделанная штука, с присутствием искусства и искусности) сделали из нее режиссер и актеры!

        Поражает способность совсем молодых людей так глубоко проникнуть в характер героев. Выдающийся русский актер и режиссер Александр Михайлов сумел создать превосходный сценический коллектив истовых исполнителей, настоящих артистов. Это русская классическая школа, представленная, тем не менее, современно, с одной стороны - без нафталина, пыли и выцветших буклей, с другой стороны – без бояр на трапеции и так называемого «поиска» или, еще хуже, «домысливания», «переиначивания» автора (классики в этом никогда не нуждаются). Классичность трактовки пьесы без попытки насыщать ее какими-то придуманными или внешними катализаторами становится мощно выразительной благодаря главному – блестящей, мастерской актерской игре. Строящейся на сценическом мастерстве без обмана – и это замечательно. Театр – не кино, где можно с помощью глубокомысленного курения сигареты или мешания кофе о многом сказать средним или крупным планом, – это место, где именно играют, в средневековом значении этого слова («Игра о…») – так, чтобы и галерку проняло, а для этого нужна неподдельная эмоциональная сила, поставленная вещательность актеров и эффективность решений режиссера, которая во время действия проявлялась бы, тем не менее, незаметно для публики, не выпирающе. В спектакле поразила степень концентрации действия, актерской игры, темпа, насыщения сцен – каждая молекула, микроскопическая деталь действия осмыслены, обыграны. Филигранная работа, редкостная. Очень совестливо, классично отнеслись к делу и режиссер, и актеры. Какой превосходный поиск! – сколько деталей при эластичности сцен, непридуманности, незатянутости - и вместе с тем всё на каких-то ходах, на эксцентрике, на сугубо театральном выразительном средстве, а не на средствах «извне», на прямой, честной игре, подаче себя, какой (какая) есть, а не на пускании тумана «намёков» или, чего хуже, ложного глубокомыслия (впрочем, сложившемуся сценическому коллективу такого класса это не нужно, ребятам и так есть, что сказать). Попросту говоря – честная работа не с высокомерием к зрителю, а напротив – с жарким порывом, искренним ходом к нему. При этом полное профессиональное достоинство, без присущей современной шпанскости.

       Поразил высочайший к.п.д. использования сценического пространства и реквизита! Прекрасно найденный шкаф-постель и три передвижных шкапа или ширмы при минимуме других предметов, в то же время абсолютно достаточных для создания атмосферы эпохи. Движение и переменные комбинации этих шкафов-ширм превращаются в элемент ритмики спектакля, помогают его действию бежать, не топтаться! Отлично, что костюмы именно эпохи двадцатых годов, да и что они в принципе есть, а не заменители вместо них того или иного рода – это всегда очень приятно зрителю. Слава Богу, нет никакого осовременивания, «переноса в сегодня», всех этих унижающих настоящего актера шуточек из разряда «пипл хавает», намеков, словечек об «актуальном» - когда играют классиков, не нужно этого, это для развлекательных телепередач, столь же содержательных, сколь порошковый лимонад в пластмассовой бутылке. Со вкусом большим и тактом сделано - и нельзя не восхититься бережностью режиссера к булгаковскому слову, несмотря на купюры и сокращения целых персонажей (повторяю – высокомерие, высокоумие по отношению к классикам всегда абсурдно и жалко – в любом случае нам учиться у Михаила Афанасьевича Булгакова, а не ему у нас). Он эту пьесу написал в текстовом темпоритме как бы перевода со своего любимого Мольера, это чувствуется по динамике речи во время спектакля, и актеры эту активную, немного отрывистую динамику великолепно подхватывают, используют, развивая посредством насыщенной энергетики и лаконизма фраз темп действия. Аметистов говорит у Булгакова цветисто, с вкусными словечками – можно было бы даже еще немножко посмаковать их, чуть сакцентировать – это же, при всей приблатненности, очень живая, выпуклая, яркая речь, хотя «пересмаковывать», конечно, не стоит. Поразительны вкус и целомудрие, очень давно не виданные в большинстве современных спектаклей, тем более эксцентричных по действию. Это настоящая интеллигентность (в переводе слово «интеллигент» означает «понимающий») – качество, вымирающее ныне, и присутствие этого редкостного, почти музейно-декоративного уже качества просто нельзя переоценить. Я бы причислил интеллигентность режиссерского и актерского решения этой «Зойкиной квартиры» к настоящему национальному достоянию.

Да, национальному – это русский, целомудренный театр. В нем всё в содержании и пережитой, осмысленной актерами образности, исходящей из самого слова, из речи. Эксцентричность в этом спектакле сильна, но не превращает сцену в арену цирка, динамика его велика – но ни разу за спектакль не было заглушено или съедено слово. И эротика в спектакле не переходит граней примитивной вульгарности, это, так сказать – одетая эротика, и потому она очень сильна в исполнении актеров и актрис, дана именно в состоянии, а не в прямой бесстыжести, и от того, конечно же, действует сильнее. Блистательно найдена сама возможность ее присутствия в спектакле – диалоги Булгакова, далеко не всегда предусматривающие эротическую сцену, тут обыграваются блестяще. Редчайший и хороший случай, когда эротика работает на образ спектакля, а не на угождение зрителю.

Не нужно здесь, в такой пьесе, особенно искать «раскрытие характеров», выражать «тонкости натуры персонажей», «психологические подтексты» - тут нужно именно выкладываться на чисто театральных приемах, на блеске мастерства, на сугубо игровой энергетике, которая так неподкупно подкупает зрителя, захватывает его истинной, а не обманной исполнительской эмоцией, настоящими, натуральными исполнительскими чувствами (а достичь их – всегда большой расход сил и работа). Подумалось на спектакле, что театральный актер – это все-таки человек, работающий на активном мастерстве, на применении сугубо сценических, игровых ходов, умеющий и фехтовать, и драться, и падать, и бегать и т.д. Спектакль идет на мастерстве, без спекуляции многозначительным пассивом (за которым часто кроется просто нежелание актера работать на сцене, выкладываться, проявлять себя честно и истово). Тем не менее, любопытно, как откровенно театральное решение сцен первого действия переходит в кинематографичность решений некоторых сцен во втором – прекрасная освежающая режиссерская краска.

Тонкость, интеллигентность юмористических решений, вообще весь спектакль – сплошное чувство меры – опять музейная редкость в наши дни не воспитания «пипла», а угождения всему низменному в нем. Любопытно, что в спектакле, где показаны сплошной порок и разврат, нигде не возникает чувства гадостности – спектакль светел и ярок, а не темноват и жуток, как по пьесе. Очень хорошо, что в нем появляется «взаправдашне» лирический характер Аллы Вадимовны (актриса Вероника Иващенко очень точно передает его, порой до трепетности и даже трогательности) в диалоге с Зоей, где та покупает ее.

И ребята всё это делают – и как делают! Как они владеют мастерством – вот что важно, и, самое главное – ВСЕ, а не только главные герои. Это спектакль напрочь без «кушать подано» где бы то ни было в действии, в нём ярко и блистательно оказались раскрытыми каждый актер и актриса, независимо от размеров роли. Каждая деталь найдена, обыграна – действительно каждый миллиметр пьесы! Совестливая работа неравнодушных к своей профессии людей. Как во всякой хорошей работе, здесь нет упущенных мелочей, пропущенных акцентов и деталей – всё проработано, заакцентировано, использовано! Как хорошо, когда спектакль немного больше пьесы!

Говоря конкретно об актерах, нельзя еще раз не повториться и не отметить поразительной равномерности актерских сил, отсутствия сателлитов вокруг звезды. Все равны – и сильны-ы-ы! Удивительно, как из второстепенных персонажей – например, из обоих китайцев Алексей Новиков и Даниил Певцов делают блестящие сценические образы с превосходными юмористическими подтекстами, причем сугубо китайского свойства, с соответствующими манерами и говором. Совершенно блестящими, ярко заметными получились у Владимира Лысенко и Евгения Капустина абсолютно на первый взгляд второстепепенные по пьесе Роббер и Поэт (причем на фоне мощно эмоционального и характерного, чрезвычайно выпуклого и динамичного Аметистова в исполнении Артема Алексеева играть остальным не столь выигрышные и развернутые роли очень непросто). Блестящая остро-характерная и резвая Манюшка в исполнении Дианы Нурмухамметовой, остро и энергично перевоплотившийся Родион Толоконников в Аллилую (без грима век не узнал бы его). Но на правах зрителя хочу особо сказать о своих симпатиях – а точнее, о моментах действия, выполненных, на мой взгляд, просто гениально: это сцена мадам Ивановой в исполнении Нино Нинидзе, это мертвое тело Ивана Васильевича в исполнении Григория Кокоткина, это диалог Обольянинова (великолепная, точная игра Дмитрия Калязина) с Аметистовым за коньяком, приставания Закройщицы (Оксана Попова) к Аметистову. Это, знаете, просто знак качества. Точно и красочно подыгрывает действию ансамбль Агаты Муцениеце, Веры Баханковой, Владиславы Артюхи (Безответственные дамы), порой с очень стремительными, сверкающими игровыми прорывами во втором действии. Свежи штрихами и равнозначны по выразительности игры с главными героями Гусь-Ремонтный (совершенно органичный и спокойно-точный с прекрасно дозированным эмоциональным прорывом в конце спектакля Дмитрий Опаричев), Лизанька (Анастасия Шаповал), Мымра (Валерия Минина), очень ответственная дама Агнесса Ферапонтовна (Любовь Баханкова), Курильщик (Алексей Новиков). Все они составляют коллектив с полным единством и слаженностью звеньев, отлично подхватывают посыл динамики от других и словно цветок бросают свою эмоцию партнеру. Настоящий молодежный, а лучше сказать – молодой спектакль. Надо отметить также точность и выверенность сценических движений - спектакль очень непростой по эксцентрике, но никаких промахов при перемещении реквизита по сцене, прыжках, бросках предметов, перебежках и т.д. особо не замечено, так, малые шероховатости, но это даже замечательно, если это в меру – то даже дает живинку, снимает ощущение упаковки качественного товара, эдаких точных актеров-автоматов, играющих под коммерческий кнут Карабаса-Барабаса. Весьма уместны световые контрасты от ухода в полную темноту до полной яркости, цвета спектакля меняются гармонично в отношении темпа и разнообразия действия и, самое главное, световые и звуковые эффекты не преобладают, потому что и без этого вполне достаточно, напряжено игровое пространство спектакля. При этом все прекрасно владеют хореографией и выверенно точны в энергичных жестах и бросках.

Что касается ансамбля исполнителей главных персонажей – Зои Пельц в исполнении Екатерины Пасюковой, Павла Обольянинова в исполнении Дмитрия Калязина, Манюшки Дианы Нурмухамметовой и, наконец, Аметистова в исполнении Артема Алексеева, то это просто блистательный букет молодых дарований, сложившихся актеров, талант которых расцветает на классике. Что удивило – редкостное чувство меры, понимание. Артем, будучи очень действенным и ярким, внушительным, по образу несомненно главным героем, тем не менее ни в чем никому не подражает из великих (например, Андрею Миронову или Александру Калягину), полностью сам собой. Он при этом великолепен в танце. И совершенно не нужно ему форсировать темп и динамику игры – он и так весь в себе выразителен, интересен. Дмитрий Калязин точен и пронзителен действительно по-дворянски (между прочим, от Обольянинова недалеко до Воробьянинова, и тут у М.А.Булгакова были основания обидеться на некоторых коллег-литераторов-заимствователей), при этом у него феноменально точные позы и жесты, которые актер превращает в дополнительную выразительную силу. Диана Нурмухамметова так горяча и насыщенна, что так и видишь ее Сюзанной, при этом она прекрасно владеет мгновенными эмоциональными переходами. Екатерина Пасюкова в роли Зои Денисовны – звезда спектакля, особый центр его наряду с Артемом, дама с достоинством, но, как мне кажется, она как человек слишком положительна для этой роли, хотя и ведет ее безупречно. Здорово, что она не уходит в бандершу, атаманшу, не переигрывает, не теряет главенства роли под напором крепкого и яркого Аметистова, и строит роль не на внешней эксцентрике, а на глубоком подтексте существа глубоко циничного, но даже при этом в ней настолько чувствуется лирическая актриса и добрый человек, что в стремлении «свалить» из Рэсэсфэсэровской России для нее, как и для всех остальных в этой жутковатой на самом деле пьесе М.А.Булгакова, в желании любить и сверкать порой проявляются даже трагические тона, что очень обогащает в целом очевидно отрицательную роль делательницы активного зла. Екатерина явно больше своей героини, по пьесе глубоко порочной (Булгаков вообще очень сатирически преподносил в своих сочинениях так называемую интеллигентную публику, оставшуюся после революции в России, кажется, он не любил ее еще больше, чем его герой профессор Преображенский не любил пролетариата).

И никто из актеров, несмотря на молодость и задор, не выпячивает себя, все с удовольствием строят ансамбль, понимая, видимо, в этом толк. Отличная, яркая работа. Молодцы ребята – очень приятно и волнительно радоваться за них! Большинство актеров – из коренной России, не москвичи (хотя есть и таковые). Какие надежды это вселяет!

По музыке – может быть, добавить голос Вертинского, какой-нибудь «лихой матлот», «Яблочко», Полонез из «Онегина», какие-нибудь еще музыкальные лейт-образы М.А.Булгакова и самоварно-патефонной атмосферы 20-х гг. теперь уже прошлого века?

Выдающийся русский актер, народный артист России, профессор Александр Михайлов и превосходный режиссер-педагог Александр Федоров, которого за такой спектакль тоже нужно назвать выдающимся мастером, создали уникальный для наших дней молодой актерский коллектив в стиле русского классического театра, и это просто нельзя переоценить. Низкий поклон им. Это развитие традиции настоящее. Дай Бог ребятам не распасться, не разбежаться по жизни, устроиться, создать, быть может, свой собственный театр и играть, играть, играть в нем себе и людям на пользу, назидание и радость Ее Доброе Величество Классику. Мечтал бы увидать в исполнении такого коллектива (а иначе, как сложившийся коллектив, труппу таких актеров воспринять невозможно) пьесы А.Н.Островского – ну хотя бы «Таланты и поклонники», «На всякого мудреца» - в таком роде. Дай им Бог не потерять и не разменять себя, свой талант, в разменное наше время, сохранить душу, служение истинному, и людям нести этот свет, не расплескивая и не угасая, так же ясно и щедро! Блестящих, запоминающихся публике ролей, которые вошли бы в историю культуры.

P.S. Постскриптум к отзыву на «Зойку»

3 декабря второй раз сходил во ВГИК на «Зойкину квартиру». Думается, это одно из значительнейших явлений в мире театра последнего времени. Потому что это явный творческий подбор молодежи «в одно время, в одном месте» и т.д. Но в этот раз, когда прошел шок от актерской игры, зрительские акценты несколько сместились. При втором прочтении спектакля выяснилось, что это к тому же совершенно выдающаяся режиссура. Спектакль высокоэффективно решен динамически – и, слушайте, сколько находок! Практически каждый фрагмент действия – некий режиссерский ход, причем, что важно, ориентированный не на внешнюю сценическую зрелищность (через эффекты, стрельбу, дым, какие-то перевернутые тела людей, тени и проч.), а через мастерство и индивидуальность актеров (причем каждого!). Примененнаярежиссура идеальна как выявление мастерства, потому что, при всей трудности, весьма удобна для актеров. Есть «патенты» просто сказочные: вертикальная постель, катание шкафов-ширм, хоровые сцены песен, блестящие игровые находки в простых диалогах (чего стоят только сцены Аметистова, причем вновь, конечно, поразил цельностью и блистательной вещательностью Артем Алексеев), удивительная компактность и, я бы сказал, явность, пассионарность каждой детали и одновременно всего действия в целом. Ни секунды спектакля не расплескивается зря, уж не говоря о полном отсутствии длиннот и каких-либо эмоциональных провисов. Очень важнокульминационное решение второго действия, в которое добавляются кинематографические элементы режиссуры и от этого оно выглядит ярче первого, которое, казалось бы, уж дальше некуда по блеску. Это получился спектакль-действо - и просто энциклопедия режиссерских находок при, в общем-то, достаточно простой булгаковской идее сюжета. По таким спектаклям надо учиться и режиссерам, и актерам, как по учебникам.

Очень важно, что это современный – лаконичный спектакль.

Еще раз хочется, конечно, восхититься и актерами. Опять совершенно поразил великолепный Обольянинов – Дмитрий Калязин. Какая пластика! И абсолютная чуткость к роли. И, конечно, Зойка… Все-таки удалось Екатерине Пасюковой неоднозначно сыграть этого монстра – ее героиню. Думаю, при такой органике и сам Булгаков поразился бы тому, как в его кошмарной Зое Денисовне молодая актриса ухитрилась найти какое-то двойное дно при, казалось бы, очевидном мраке. Причем без единого пережима, полупризрачно, абсолютно естественно по поведению в диалогах. Безусловно, такие актерские работы - показатель превосходной работы режиссера Александра Федорова, который сумел каждого разглядеть. У него каждый на сцене на 100 процентов работает – и актер, и предмет. Пособие по режиссуре! Это получился вклад в историю театра.

Низкий поклон зрительский Вам, Александр Львович.

Еще раз пойду на этот спектакль, честное слово. Вот это действительно – впечатление! Надо же так!

Алексей Вульфов

Сокращенный вариант рецензии А.Вульфова на спектакль ВГИК "Зойкина квартира"  читайте в "Литературной газете" №51 (6351) (2011-12-21)

см.по ссылке: 

https://www.lgz.ru/article/zoykina-kvartira-vo-vgike/

М.Булгаков "Зойкина квартира"

ВГИК (мастерская Александра Михайлова), 2011

Режиссер - Александр Федоров

В ролях: Екатерина Пасюкова, Анастасия Степанова, Кокоткин Григорий, Антон Соколов, Дмитрий Калязин, Артем Алексеев, Диана Нурмухамметова, Хасанова Лилия, Алексей Новиков, Вероника Иващенко, Опаричев Дмитрий, Анастасия Шаповал, Валерия Минина, Владимир Лысенко, Любовь Баханкова, Агата Муциниеце, Вера Баханкова, Влада Артюха, Оксана Попова, Евгений Капустин, Родион Толоконников, Нино Нинидзе.